После долгого скрипа колёс поезд, наконец, остановился. За окном было красивое и величественное здание вокзала с куполообразной крышей.
«Харьков!, — объявил проводник, и некоторые пассажиры чемоданами и тюками потянулись к выходу, — стоянка 10 минут!».
Но прошло 15 минут, и 20, а поезд всё стоял. «Алексей, спроси у проводника, почему так долго стоим? — попросила Вера мужа, но только Алексей собрался открыть дверь купе, как она распахнулась сама.
На пороге стояли люди в фуражках, форме, петлички были малиновыми. Не поздоровавшись, не проверив документы, они потребовали от Веры и Алексея собрать все вещи и выйти из вагона.
«Нет! Только не сейчас! — пронеслось в голове Алексея, — я боялся этого, но… как они узнали?»
О том, что доктор Замков и его жена, скульптор Вера Мухина, планируют убежать из страны, НКВД было хорошо известно.
Один из пациентов доктора, который и подкинул ему идею перебраться за границу, был агентом из органов. Замкову предъявили обвинение в попытке продать зарубежным учёным формулу «гравидана», который он разработал.
Наказание могло быть очень суровым, но формула гравидана к удивлению следствия не была секретом, её уже опубликовали.
Поэтому Замкову назначили конфискацию имущества и отправили в административную ссылку на три года в Воронеж. Жена поехала вслед за ним. Это был 1930 год.
Девушка с чужим лицом
Вера Игнатьевна Мухина появилась на свет в зажиточной рижской семье в 1889 году. Дед и отец были купцами, мать — дочь немецких врачей. Она скончалась от туберкулёза, когда Верочке было всего два года.
Отец переживал, что болезнь матери может проявиться и у обеих дочек, и увёз их в Крым. Здесь началось увлечение Веры художественным искусством, отец не жалел денег на краски, кисти и преподавателей.
Ничего не жалко было для племянниц и в семье брата отца. В 1904 году сёстры остались сиротами и переехали к нему в Курск, а после окончания гимназии — в Москву.
Однажды Маша и Вера поехали встречать Рождество в имение дяди под Смоленском, и во время катания на санях с ледяной горки Верины сани вдруг съехали с намеченной траектории и врезались в дерево.
Она ударилась лицом, да так неудачно, что сильно повредила нос. Его практически не осталось…
Меньше чем за три недели Вера семь раз побывала на хирургическом столе, ей наложили девять швов, но восстановить прежний облик смоленские хирурги не смогли.
В имение Вера приехала в бинтах. Из дома тут же убрали все зеркала: родные боялись, что, увидев себя, бедняжка решится на непоправимое
Но она всё равно увидела своё отражение в лезвиях отполированных портняжных ножниц. Вера стойко перенесла этот удар, но показываться на глаза прежним знакомым не хотела. А пару недель спустя снова начала уговаривать дядю отпустить её в Париж.
Раньше причиной поездки была возможность учиться живописи, а теперь ею стал шанс восстановить прежнее лицо. И дядя, который неодобрительно относился к посещению Парижа ещё месяц назад, согласился.
Французские хирурги показали все чудеса своего мастерства: девушка стала выглядеть гораздо лучше, но всё равно прежней Веры уже было не вернуть. Посмотрите на фотографии лауреата Сталинских премий, скульптора Веры Мухиной.
Вы видите серьёзную женщину со строгим, даже жёстким лицом — это заслуга парижских врачей. Они сделали всё, что могли. Вера понимала это и училась жить в новой реальности.
В 22 года ей пришлось расстаться с мечтой о муже и семье (ну кому нужна жена, похожая на гренадёра?), и все силы стала отдавать искусству, выбрав профессию скульптора. Но и в её планы вмешалась первая мировая.
Прототип профессора Преображенского
Алексей Андреевич Замков был талантливым врачом и учёным. Сейчас про таких говорят «человек, который сделал себя сам». Родом из бедной крестьянской подмосковной семьи, в юности работал и грузчиком, и рассыльным, и артельным рабочим.
Потом смог окончить гимназию и получить бухгалтерское образование. В той среде, откуда он вышел, это уже считалось невероятной удачей, но Алексей не остановился и в 26 лет поступил на медицинский.
Но и в его планы вмешалась первая мировая: сразу по окончании университета он ушёл на фронт военным хирургом.
С началом военных действий Вера стала медсестрой и ухаживала в госпитале за ранеными. В 1916-ом работала в инфекционном отделении, и её внимание привлёк молодой военный врач, который лежал в тифозном бреду.
Красивый, с мощными плечами и руками и тонкими чертами лица, это и был Алексей Замков.
Позже он дружил с писателем и коллегой Михаилом Булгаковым, и есть версия, что во многом образ профессора Преображенского из повести «Собачье сердце» был списан с Замкова.
Когда Алексей пошёл на поправку, и смог выходить на улицу, принёс своей заботливой медсестричке букет цветов, который нарвал на ближайшей клумбе. Отношения развивались стремительно, и вскоре влюблённые жили вместе, а в 1918 году обвенчались.
Сын на кухонном столе
После революции, когда были проблемы с продовольствием, приходилось тяжело. Алексей по воскресеньям ездил на приёмы в родную деревню Борисово. Крестьяне расплачивались кто картошкой, кто яйцами, кто молоком. Это и спасло их от голода.
Через два года родился сын Всеволод. Мальчик в возрасте 4 лет повредил ногу, стал развиваться туберкулёз кости.
Лечить такого маленького пациента никто не соглашался, никто не видел перспектив. Тогда Алексей, военный хирург в прошлом, предложил Вере сделать все необходимое дома.
«Вера, я хирург, ты медсестра, сможешь мне ассистировать. Наркоз я сам ему введу, не переживай, рассчитаю все правильно. Это единственный шанс спасти нашего сына, иначе он останется инвалидом навсегда!»
Вера колебалась. Одно дело — посторонние, незнакомых тебе люди, и совсем другое — собственный четырёхлетний сын. А вдруг рука дрогнет? А вдруг заражение, ведь это все же домашние условия.
Но Алексей был непреклонен. Он вообще был лидером в их отношениях: заводила, балагур, а она со своим флегматичным складом характера, скорее, на вторых ролях.
Через несколько дней раздумий Вера поняла, что кроме них никто не спасёт маленького Вольку. И решилась. Все сделали дома, на кухонном столе, и прошло успешно. Железные нервы Алексея не подвели, её навыки тоже.
Сын пошёл на поправку, встал на костыли, а потом и пошёл сам. Со временем от туберкулёза не осталось и следа.
«Ему название он дал, как нам известно, «гравидан!»
Однажды Алексея Андреевича пригласили в Институт экспериментальной биологии поработать над проверкой открытия немецкого учёного, который добился впечатляющих результатов, вводя белым мышам мочу беременных женщин.
Исследования Замкова привели к разработке нового средства «гравидан». Впервые Алексей испытал его на себе и отметил долго не проходящую бодрость и ясность в голове, которые продолжались около десяти дней.
Позже стало понятно, что это помогает при многих расстройствах, улучшает гормональный фон и повышает потенцию. Изобретением заинтересовался сам Максим Горький.
Как это часто бывает, успех приносит с собой не только признание, но козни завистников. Замкова стали обвинять в знахарстве, спекуляциях, финансовых махинациях, называли его изобретение «ложными тенденциями в науке».
Вот тут и появился «пациент», который предложил врачу уехать за границу, где его все оставят в покое и он будет заниматься научными разработками.
Вера с Волькой последовали за ним, ну, а дальше — остановка в Харькове, арест, Бутырка и ссылка в Воронеж.
Взлёт и падение гравиданотерапии
Из Воронежа Замкова вернули в Москву через полтора года по протекции Максима Горького. Он к этому времени прибыл из Италии в Россию и захотел видеть Замкова своим лечащим врачом.
Доктору дали лабораторию, а потом сделали директором целого Института урогравиданотерапии. Это был зенит его славы! Клара Цеткин, Будённый, Орджоникидзе, Берзин, Паукер лечились у него и принимали «гравидан».
Он помогал бороться с постоянной усталостью, недосыпанием, головными болями и стрессом.
Семье дали новую квартиру взамен конфискованной, а также выделили для института дачу, где проживали беременные, поставлявшие «сырьё» для производства средства.
Так прошло шесть лет. Но в какой-то момент «гравидан» то ли перестал действовать на одного из высокопоставленных чиновников, то ли у него развились побочные эффекты, и Замков со своей разработкой снова попал в опалу.
Институт расформировали буквально за три дня, у Алексея на почве нервного потрясения случился инфаркт.
«Вера, Верочка, — шептал он ей на больничной койке, — как же так можно? Там оборудование дорогое, электронный микроскоп, который ты на свои деньги купила. Они его… со второго этажа! Варвары!»
Вера, как могла, успокаивала мужа: «Микроскоп, конечно, жаль. Но разве его стоимость сравнится с ценой твоей жизни? Не волнуйся так, я рядом, всё будет хорошо».
Алексей Замков скончался от повторного инфаркта через четыре года. Говорят, что, простудившись, он вызвал врача на дом, пришла молодая женщина. Почему она не спросила его фамилии?
Зато, выдавая назначения, настаивала: «И пожалуйста, не принимайте никакой ерунды вроде средства Замкова». Алексей Андреевич с криками выгнал её, и вскоре сердце не выдержало.
Вера Мухина — автор гранёного стакана?
Вера Игнатьевна всегда была востребована в профессии, но как большой скульптор она состоялась только ближе к 50-ти годам.
Венцом её творчества стали знаменитые 24-метровые «Рабочий колхозница». На выставке в Париже композиция произвела такой фурор, что французы даже просили оставить скульптуру у них.
А вот, по признанию правнука Веры Игнатьевны, гранёный стакан придумала не она. Это миф. О такой посуде было известно ещё в петровские времена, да и на картине Петрова-Водкина «Утренний натюрморт» (1918 г.) он уже есть.
Вера Мухина пережила мужа на 11 лет. Ушла она от проблем с сердцем в октябре 1953 г. в возрасте 64 лет.
