Даже не верится, что эта женщина была совершенно другим человеком всего каких-то… лет 15-20 назад. Не было этого надтреснутого голоска, не было этих смоляных бровей, этой фигуры тайского боксера. А было нечто совсем противоположное: порода, грациозность, питерская интеллигентность, возвышенность.
Так кажется нам – обывателям, далеким от общения с «реальными» артистами. Не с такими, какими бы им хотелось казаться, а с теми, какие они на самом деле. А вот с друг другом они не церемонятся. Потому и так интересно читать воспоминания коллег.
Про Волочкову принято думать, что она была другой – моложе, честнее, чище помыслами. И действительно: практически ангельская ее внешность в 00-х резко контрастирует с нынешними изменениями внешности и поведения 48-летней бывшей солистки Большого.
А вот, кстати, небольшая подборка свежих кадров из соц сети Волочковой. Недавно она ездила проведывать отца (он тяжело болен) в родной Питер. Мать провожала Настю на поезд, и Волочкова на тот момент была уже… как сказать помягче?…
Не совсем адекватна. И если смотреть полное видео, там есть показательный момент, когда проводник – пожилой круглый дяденька – со стыдливой улыбкой поддерживает ее под ножку, а она тянет шпагат в дверях поезда.
И мама ее, смотря на эту картину, с таким очевидным чувством стыда в голосе произносит: «Не надо!». Но эти слова игнорируются, и Анастасия счастливо и самозабвенно тянет шпагат..
Екатерина Максимова – легенда русского балета, прима Большого театра, блиставшая на его сцене 30 лет. В 2009-м году ее не стало, ей было 70 лет.
Личность Максимовой интересна даже не столько с точки зрения балета – страна наша всегда славилась уникальными танцовщиками, сколько с позиции невероятного чувства собственного достоинства.
Сейчас таких личностей уже нет. Тридцать четыре года капитализма изменили людей кардинально, во главе угла теперь всегда деньги. Да, были и в Союзе уникумы, те же Барышников и Саша Годунов, которые убежали за американской мечтой.
И если первый сумел адаптироваться в США после жизни в Союзе, то Годунов не сумел перестроиться – погиб в расцвете сил, в одиночестве, в окружении бутылок от спиртного.
Максимова некоторое время была педагогом у Волочковой. И вот в своих мемуарах она очень точно подметила именно ментальную разность, кардинально разный духовный и личностный фундамент себя и своей подопечной. Настя была человеком совершенно другой формации.
«Я перестала работать с Настей Волочковой не потому, что она плохо репетировала со мной, а потому, что я не воспринимала ее жизненную позицию, ее взгляды… Настя приходит на репетицию — звонит пять мобильных телефонов!
То съемки для журналов, то для рекламы косметики, то показы мод, то вообще эстрадные концерты, а потом она заявляет: «Ой, у меня два дня осталось на подготовку роли!»
Волочкова разбрасывается, слишком много сил, эмоций и времени уходит на саморекламу: девяносто процентов — на обложки журналов, десять процентов — на творчество.
…определенную часть публики действительно привлекает скандальность. И потому у Волочковой соответствующая аудитория, и потому нигде, ни в Петербурге, ни в Москве, профессионалы ее не принимают, интеллигентная публика ее не принимает.
А почитатели Волочковой — это в основном очень специфические любители искусства» (с) Фрагмент из книги «Мадам «Нет»» Екатерины Максимовой, выдающейся советской и российской балерины.
«Таких учениц у меня еще не было — случалось, что-то недоделают, что-то у них не получилось, что-то не сразу поняли, но так не считаться с мнением педагога! Я не раз срывалась: «Настя, все! Я больше с тобой работать не буду!»
И всегда это кончалось тем, что она приходила ко мне в комнату, рыдала (вот тут у Волочковой проявлялось настоящее актерское мастерство!)…
…Вот только что я Настю причесала, одела, все повторила; остается пятнадцать минут до начала, я отхожу взглянуть на сцену — она тут же зачесывает волосы в другую сторону, надевает другой костюм и так выходит…
Танцует не то, что поставлено балетмейстером, а то, что у нее эффектнее получается… Но как раз на творческий поиск уже ни сил, ни фантазии не остается…
Висят рекламные растяжки, как простыни, через все улицы, на каждом столбе, на каждом доме — «Волочкова»! Причем название балета, театр и постановщик указаны небольшими буквами, а «Анастасия Волочкова» — огромными!
Ни Юрий Григорович, ни Валерий Гергиев не позволяют себе, чтобы их имена напечатали крупнее, чем Мариинский или Большой театр! А Настя себе позволяет!..
Как ни включишь телевизор — по всем каналам Настя про духовность рассказывает и про то, как она несет людям свет и добро своим искусством». (с) Фрагмент из книги «Мадам «Нет»» Екатерины Максимовой.
Не секрет, что Цискаридзе давно спит и видит себя худруком Большого и очень ревнив к любому, кто мало-мальски угрожает его авторитету.
Наверное, именно поэтому к Насте он всегда был максимально мягок и снисходителен в своих мемуарах – попросту не чует в ней соперницу.
Из его рассказов о ней складывается мнение как о трудолюбивой и умной, но совершенно не волевой женщине, у которой попросту не сложилась жизнь.
«Вот еще о чем я тут должен сказать. Во время обменных гастролей в Петербурге ко мне подошла А. Волочкова, мы с ней однажды пересекались на каком-то концерте: «Коля, здравствуйте, меня зовут Настя Волочкова, я очень хочу с вами поговорить».
Мы сели в буфете, и она сказала, что ее сильно прессует Вазиев и она хочет перейти в Большой театр. Я ее научил: «Ты подойдешь к Максимовой, скажешь, что влюблена в нее с детства и хочешь работать только с ней.
Потом подойдешь к Васильеву и скажешь, что ты влюбилась в его хореографию и хочешь танцевать „Лебединое озеро“». Настя, как девочка умная, сделала все, как я посоветовал, и она тут же получила приглашение исполнить этот балет в ГАБТе где-то в конце мая – начале июня» (с)
Вот читаем выше в мемуарах Максимовой, как у Анастасии звонило пять мобильных одновременно – на съёмки для журнала, на показ мод, на концерты в Америке и так далее.
И читаем сейчас – комбинезон от Джемала Махмудова на светском мероприятии в Верхней Пышме, дебоши на борту самолетов, перевороты не вынимая.
И становится немножко грустно: человек своими собственными руками создавал свое будущее, и получилось… нечто не очень хорошее.
