«Я засыпала в метро с гематомами, а Тутберидзе говорила — я халтурила». Откровенная Загитова у Максима Транькова

Что интересного сообщила олимпийская чемпионка в интервью в подкасте Первого канала. Алина Загитова редко общается с журналистами тет-а-тет, а если такие беседы и удаются, то, как правило, они длятся несколько минут, и Алина чувствует себя во время разговора зажатой.

Поэтому каждое появление Загитовой под камерами на долгий хронометраж — событие, которое обсуждает мир фигурного катания. Особенно когда в качестве интервьюера выступает Максим Траньков

. Кто, если не фигурист, двукратный олимпийский чемпион, может понять и раскрыть другую олимпийскую чемпионку? В своем авторском шоу на Первом канале «Произвольная программа» Максим сумел показать нам настоящую Алину.

Которая без прикрас говорит о своем детстве и юности. А также о том, кем видит себя сейчас и в будущем. Ниже представлены важнейшие цитаты из большого интервью.

О том, как появилась идея перейти к Тутберидзе

— Помню, были какие-то соревнования в Москве — это были первые для меня соревнования в этом городе. Тоже было знаковое для меня событие.

Я думала: Москва, вот это да! Всегда хотела туда попасть, может быть, как… Как человек простой, погулять. И тут соревнования у меня выдаются. А я всю жизнь…

Ну как всю жизнь — последние два-три года хотела попасть в группу Этери Георгиевны. Причина — Юлия Липницкая. Думаю, все так говорят после Сочи.

Многие хотели попасть в ее группу. Три года я говорила маме: давай, давай, давай. Но, скорее всего, она думала, что это какие-то детские шалости и это пройдет.

Хотя она очень верила, но тоже боялась. Мы всю жизнь жили сначала в Альметьевске, потом в Ижевске. То есть это маленькие такие города, даже не миллионники.

Это был серьезный шаг даже для осознанного человека. Для меня это было неосознанно, просто хотелось. Думаю, родители боялись. Они брали кредит, чтобы я жила в Москве.

На соревнования я все-таки приехала туда, выступила, прямо говоря — не очень. Была за двадцаткой, наверное. Потом у нас был короткий промежуток между выступлением и поездом. И я такая: мам, давай, давай. И она такая: ну ладно.

О первой тренировке в «Хрустальном»

— Мы собрались, пошли в метро — там же оно такое большое, там надо еще как-то сориентироваться. Мы узнали расписание. Мама пошла к тренерам, поговорила.

Она, Тутберидзе, спросила: какое место заняли, как вас зовут? Посмотрела выступление тут же и такая… Ну там вообще ни о чем было выступление! И говорит: вы серьезно думаете?

Я сейчас вот понимаю, что подходить к такому тренеру с такими результатами, мягко говоря, стыдно. Потому что нужно что-то иметь за плечами. Но тогда я думала: вот я сейчас двадцатая, а что мне делать, вот я так хочу… Очень много мыслей было.

Но в итоге я уговорила. Она сказала: давайте посмотрим на льду. Я пришла на разминку, у меня все колотится, сердце сжимается. Было много народу, я еще стеснительная.

А там все звезды! Юля Липницкая, Полина, Женя, Адьян Питкеев, Тарасенко, Воронов. Я 30-40 минут покаталась, попрыгала, повращалась, поскользила.

Этери Георгиевна говорит: давайте после Нового года мы вас возьмем на просмотр. Я уже так обрадовалась, будто я там катаюсь. И мы с мамой чуть не опоздали на поезд. Просто уже закидывали чемоданы, забирались на поезд впопыхах.

Об отчислении из группы Тутберидзе за слабую работу

— Когда меня Этери Георгиевна выгнала, она говорит, что я как бы халтурила, что-то недоделывала. Но девочка, которая приехала из Ижевска, там нас не учат, как правильно выкладываться.

На тот момент мне казалось, что я так выкладываюсь. Я была без рук, без ног, с гематомами, лежала и так же засыпала — в метро или в автобусе. Реально сил не было.

Нужно время, чтобы ты привык к этому темпу работы. Мне казалось, что я выкладываюсь по полной. Но ничего я не делала. Такой момент — нужно проработать, и нужно время, чтобы ты понял, как реально работать.

Когда вернулась, я просто начала заниматься еще в зале, не обращала внимания на какие-то мелочи. Как у лошади есть такие… Шоры. У меня так же было.

Ни на кого не обращала внимания, бежала быстрее с утра в зал. Я понимала: вот я сейчас поработала хотя бы чуть-чуть — я уже на шаг впереди соперника.

Потом еще поработала вечером — еще на шаг. Так соревновалась, ставила планку, на кого равняюсь, чтобы еще превзойти.

Про мотивацию от родителей в детстве

— У меня была такая ситуация, что я всегда была третья или четвертая, то есть около пьедестала. Мне все время не хватало каких-то сотых балла, чтобы подняться на эту третью ступеньку, — для меня это было бы уже вау, меня бы распирали эмоции.

Я бы принесла эту медаль в школу и просто хвасталась бы всем. Но все время чего-то не хватало. Но потом я стала третья, потом вторая.

Первые места, мне кажется, я начала занимать только у Этери Георгиевны. И все время было куда стремиться, и была конкуренция большая. И за все медали мне все время…

Мама спрашивала: вот что ты хочешь? Третье место у тебя будет — чего ты хочешь? Сначала хомяк, потом кролик, потом собака, потом кошка. То есть я всегда животных выбирала.

Но до пони не добралась — у нас была квартирка маленькая и животных хватало. Вот. Потом уже был телефон. То есть меня все время как-то мотивировали.

Кризис веры в себя и первая зарплата

— Не думала, что буду заниматься именно фигурным катанием всю жизнь. Я смотрела тогда «Гран-при» — там были Лена Радионова, Лиза (Туктамышева).

Я на них смотрела и думала — такие крупные соревнования, мне никогда до них не добраться. Что они чувствуют в этот момент? Они такие суперзвезды, я бы тоже хотела так, но, скорее всего, я же из Ижевска, у меня нет возможности. Все время, в общем, себя как-то оправдывала, как-то себя жалела.

Я думала, что они все из Питера, из Москвы. Помню свою первую зарплату. Это было в юниорах, я выступала во Франции, это было где-то в горах. Я такая экипировку получила.

Для меня тогда это было чем-то знаковым, достижение. И я с гордостью носила эту форму. Это был знаменательный день, после которого я была на ставке.

О ежедневном распорядке дня в Ижевске

— У меня были тренировки в восемь утра. То есть в семь четко как штык я приходила на каток, раньше всех. Мама меня будила, я такая: а, что? О’кей, коньки взяла, пошла.

Потом у меня была растяжка дополнительная, потом я шла в школу, до 16 часов занималась. Потом опять на каток, ОФП, лед — полтора часа.

Понятно, что это было не так интенсивно, может, я где-то халтурила, но… Извините, мне было лет восемь. Потом у меня были дополнительные занятия ОФП, по растяжке, где я просто рыдала и выходила вся в соплях.

Потом я ездила еще на каток, чтобы позаниматься отдельно с тренером. Я все время ездила на сборы в Агрыз, к одному тренеру, которая на удочке учила, как правильно прыгать.

А из Ижевска до Агрыза ехать час, каждый раз мама возила туда-обратно. И был момент, когда мы с мамой улетали в кювет и машина переворачивалась, потому что был ливень, дождь, ничего не видно, дороги ужасные, узкие.

Мама боялась. Навстречу фура летела, и она так, видимо, занеслась, что нас перевалило… Я в счастливой рубашке, получается, родилась.

Воспоминания об олимпийском сезоне

— На Олимпиаде не общалась ни с кем, кроме тренеров. Никуда не ходила, я жила с Этери Георгиевной. Все девочки говорят: как это? Но это так и было. Это был интересный опыт.

Этери Георгиевна жила около входной двери, а я чуть дальше. В деревне был тренажерный зал, я спускалась. Нужно было открыть дверь, а она иу-иу, начинает пищать.

И сразу Этери Георгиевна: куда пошла, бургеры есть? И я: нет, я иду в тренажерный зал. Я даже туда не заходила, где вся еда, чтобы никак себя не искушать.

Даже если специально так поселили, то я благодарна тому человеку, который меня так поселил. От мандража пыталась себя сдерживать. Думаю, что я настолько уставала после тренировок, что у меня не было таких мыслей.

Вот, Олимпиада. Конечно, в любом случае была радость, бабушка говорила: представляешь, Олимпийские игры. Или мама начинала.

Стоп — я просто уходила в свою комнату, закрывалась на ключ, смотрела всякие сериальчики, комедийные. После победы даже не было времени осознавать. Когда надевали медаль, я смотрю на нее, осознаю. Тогда я на секундочку осознала.

Потом были мероприятия, интервью, которые максимально свалились на меня. Я всю дорогу шла максимально закрытой, а тут надо открываться. Как это? Ты видишь новых людей, они от тебя че-то хотят.

Про ограничения из-за спорта

— Наверное, это в первую очередь каждодневные тренировки. Я чувствую, что я как будто такая лентяйка и сегодня ничего не сделала. Хотя много съемок провела, кучу переговоров провела, наметила планы на неделю.

Но вечером у меня такое — как будто я ничего не сделала, если не было тренировки в этот день. А если была тренировка, то, даже если в этот день больше ничего не делала, то чувствую себя умиротворенно и с чувством выполненного долга ложусь спать.

Про жизнь без фигурного катания

— Я бы связала свою жизнь с телевидением. Не знаю, в какой роли, пока что. Но я для этого и пробую, чтобы найти себя, найти дело, которое мне нравится и которым бы я занималась всю жизнь.

О хейтерах в интернете

— Есть такие моменты, когда ты просто смеешься: пф, что за бред? Другой момент — непонимание, за что? Ну не недочеловек. Это обиженные на что-то люди, возможно. Возможно, чем-то недовольные в себе, какие-то комплексы. Возможно, визуально я не нравлюсь.

Мне не нравится, когда говорят: ты звезда. У меня даже язык не поворачивается сейчас сказать. Мы все равно люди, такие же, как все, визуально: у нас те же руки, те же ноги.

Мы отличаемся тем, что, может, мы попали в тот вид деятельности, в котором реализовали себя. Это же во многом везение. Я знаю многих спортсменов, которые очень много работали и поставили всю жизнь на это, но просто не повезло.

Один день из жизни Загитовой

— Вчера я была в Ижевске у бабушки с дедушкой. На самом деле давно не была в этом городе. Не из-за того, что не хотела, а просто не было возможности.

И хотя бы вот на денек, на полтора я слетала, увиделась со всеми, зарядилась позитивными эмоциями. И с утра у меня был ранний самолет. У меня почему-то бессонница началась там.

Не знаю, может, потому что перенервничала — столько эмоций за этот день прожила, что просто не смогла заснуть. Спала всего лишь два часа, потом прилетела и сразу пошла в салон красоты, чтобы привести себя в порядок к сегодняшнему интервью. Потом чуть не опоздала.

О родственниках и времени с семьей

— Папа у меня хоккеист в прошлом. Он постоянно разъезжал по разным городам, в разных командах играл. Начинала я заниматься фигурным катанием в Альметьевске.

А в Ижевске у меня живут родственники — практически все. Поэтому он тоже для меня второй родной город. Я там была на сельхозработах. Любимый инструмент, как бы его назвать…

Тяпка, да. Вот. Меня все за нее почему-то захейтили. Потому что я показала лопату и как я с ней работаю в огороде, копаю картошку. Мне сказали: неправильно! Тут нужна тяпка. Я такая: ок. Но там все средства хороши. Можно и лопатой окучивать.

У бабушки и дедушки много всего. Там и огурцы есть, и помидоры, и картошка. Вишня растет, поэтому вишни поела. Там и компот вкусный делают. Обожаю их компот — все время забираю в Москву к себе несколько банок.

Вот сейчас мы всей семьей слетали. У нас была такая семейная поездка. Просто выдалось такое время… Я прям отдохнула. Серьезно. И там все-таки родные корни. Я погуляла по Ижевску — поняла, насколько он на самом деле маленький, хотя в детстве казалось, что это мегаполис.

Источник